Варел Лозовой. Семинар Бориса Золотова в Волконке-2007
Варел Лозовой (Спиноза), Киев
ВОЛКОНКА – ДЕЛЬФИНЫ, ДОЛЬМЕНЫ И ИНЖИР
***
Да не должен был я ехать в это гребанное Лазаревское! В этом сезоне
точно. Мойры не велели. В «книги перемен» своими клубками тыкали,
бревна под ноги выкатывали, палками в колеса совали… То
ремонт-переремонт, то дача-передача, то внуки косяком пошли, то
родители иссякать стали… Нормальный бытовушный волнолом, непреодолимый
на своем ощетинившемся штыками бруствере.
А, с другой стороны, чё не ехать-то, спрашивается? Поезд-то
«Киев-Адлер» прямой - через Лазаревское. Прямее не бывает. Считай,
дорога - от порога до порога.
Да и за пятки часто-то держим мы себя сами. Навыдумываем себе,
любимому, причин-препон всяких – чтобы, не дайбо, не выйти из дому.
Так-сяк себе в теплой берложке перекантоваться. Авось сканает. А
счастливую жисть завтра начнем, когда на нее заработаем. На «хай-лафу»
эту, да?
Выбор, вообще-то, сказать по-настоящему, вещь болезненная. Серпастый
наш, молоткастый, клыкастый советский кастинг!
Но тут повалили «инфернальные предъявления». Знамения пути, так сказать.
Девчонки наши, киевско-криворожские на семинар съездили-вернулись.
Подробностями так емко прогрузили. Взахлёб. Как там густо-тесно было в
матроснике - от наплыва всенародного. Как там Шаню бедного
латали-чинили, еле выходили… Как там литовцы устроили семейно «железное
болеро и краковяк вприсядку»… Ух!
Я пожабился маленько, как обычно. Понастольгировал по батьке, по нашим,
да успокоился. Все же - дача-передача, ремонт-мастодонт…
Но задумываться уже начинаю. Мудитирую активно. Мол, все же хорошее
название – Лазаревское. Благозвучное такое, красивое. Тут тебе, по
ассоциации, и – алмазом в лазурные выси, и - из мертвых воскресние. В
смысле – «Лазарь, изыйди!».
Ну, и прочий бред сивого мерина на Беломор-канале.
А оно это Лазаревское-биолазаревское, на самом деле, оказалось так
чучуть - в честь первооткрывателя Антарктиды. Михаила Петровича
Лазарева. Который вместе с Беллинсгаузеном, Фадей-Фадеичем. Во всех
школьных учебниках. В золоченных эполетах с аксельбантами. Листай - не
промажешь.
Но решающей задоотрывательной гирькой на весах моих приеликих сомнений
оказалась тема иная. Катализатор, так сказать, бегства из каталажки
этой лажовой.
Как-то почти на излете лета мыло пришло. Обычное, хозяйственное,
семидесятидвухпроцентное. Старым казацким способом – простым
сапожно-самоварным скачиванием из интернета. А в нем – приглашение. Мол
де, стали Вы, дорогой товарищ Варел, дипломантом Волошинского
международного литературного конкурса… и неплохо было бы Вам
поучаствовать в его фестивальных мероприятиях в городе Коктебеле, что в
Крыму, как ему и положено, располагается.
А конкурс-то – крутой. В его жюри – сплошь «литэлитняк». А, главное,
редакторы трех толстых литературных журналов входят – «Знамя»,
«Октябрь» и «Новый мир». Может, слыхали про такие?
Так что манкировать, думаю, таким приглашением - грех. Элементарное
честолюбие не позволит.
«Мои мюсли, мои скакуны» сухой овсянкой заскакали, как блохи.
Ехать в Крым надо? Надо.
Но фестиваль-то - с 10-того сентября по 16-тое. А сейчас -
только-только самая заря осени. Слабавогу, школьник – в школу, южный
паровоз – пуст.
Я мыслю еще круче прокручиваю. А кто мне, спрашивается, фалды к фотелю
гвоздями приколотил, чтоб вот так запросто да не прогуляться в Крым,
вдобавок, с «попутным» заворотом на Кавказ? А? Паром-то через пролив
Керченский небось по сей день, Посейдон, исправно курсирует?
Так эффектно прокатиться, по часовой стрелке трек загибая, с заездом в
Лазаревское, где по идее все еще сидят наши по полной, во главе с самим
шефом. Куда ж БЕЗ него?
И мойры «добро» дали, и гексаграммы мосты свои развели и шлангбаумы
задрали.
И покатил я на открытие бархатного сезона в лазурные дали, где маячило
за горизонтом вожделенное Лазаревское.
«Я покидаю столицу – капитулиром, раненным фрицем, немея в тоске…»
Сутки трясся с хвостиком. Благо попутчики занятные случились –
разговорчивый майор минестрельства внутрених дел, ловец хакеров и
прочих электронных медвежатников и форточников. Да супруги-пенсионеры,
едущие в Майкоп почтить прах предков…
Только семинар оказался не в самом Лазаревском, как прежде, а
неподалеку, в поселке с «наукоемким» названием Волконка.
Райское местечко. В пупочном феншуе между мохнатых лап окрестных
кавказских отрогов, нисходящих в чернь морей.
Петухи до хрипа заливаются. Из-забора, прикаркивая, доносится
цветистыми урывками «картули» - грузинская речь. Такая сладкая уху, как
уха из рионской форели.
- Ра пасиани, гогуца?
- Эрты манаты, Зураб!
- Цхнара! Тыше! Сасэди услишат, да?…
А там дальше – и армянская. Не хуже.
- Ованес, вон зэс?
- Бох кипэс!
Вестимо.
Хаза-база – вполне приличная трехэтажная гасьенда с просторным для
воздуха поднавесным матрасником. В южном позднеколониальном стиле с
элементами раннего подмосковного приусадебного вампира. Вся в
балюстрадах и раздольных эстрадах, виноградной лозой увитая. С видом на
невидимое, но предполагаемое море, где-то внизу бодро плещущееся. До
него еще полчаса по серпантину пилить, с щедрым выбросом гравия,
вьетнамками по пяткам звонко хлопая.
Это, если следовать сквозь чащобу частного сектора.
А можно и напрямую, через лесистый горный кряж, что не намного ближе.
Но это даже хорошо – не расслабляться заставляет и учит жизнь любить,
во всех ее униформах и проявлениях.
Вобчем, прибыл я вовремя, как всегда. На самый первый приступ шапошного
разбора по понятиям - кому-куда и на-кудыкину-гору.
Я потом у Гаспарова вычитал, что Трабзонд, он же Трапезунт, древняя
столица Боспорского царства, и впрямь обозначает гору. Гору в форме
стола. Стол по-гревнедречески – «трапеза». Оригинально, правда?
Это я к тому, что на момент моего прибытия половина наличествующего
командного состава, «великолепная семерка», во главе с
герой-партизанкой Д., отбыла на пароме прямо в Турцию, в этот самый
Трабзонд - прозондировать почву на предмет звездного туризма. Да и
просто так вальяжно потуречиться по-взрослому.
И опустело – попустило. Яблоку уже было, где упасть.
Хочу вас спросить, чем хорошо семинарское малолюдье?
Правильно – «увеличением граммградуса внимания БЕЗа на одно квадратное
рыло обучающегося». Аксиома! Грубо конечно, но правда. Хоть ты «рыло»
на «биолокатор» замени, общая сумма в итоге хрен изменится.
Потому говорю, ежели ты – мудрый камней науки грызун, с щекой
запасливой – то приезжай на семинар и под занавес тоже. Не манкируй
редкой возможностью прямо в пятак золотой заполучить по полной. А не
хочешь, то, виражно выражовываясь компьютерным сленгом – сиди с
данными. На судьбу не выёживайся.
Хотя, конечно, есть у подобного status quo и свой негативный аспект.
Сугубо «по энергетике».
Смотришь, Бурша еле хромает с забинтованной лодыжкой, с «вывихом
голеностопа в характерном месте». А еще, говорят, чуть раньше Оксана Б.
ногу вообще напрочь сломала…
Шеф все и объяснил, што-чаво, доходчиво.
Ведь раньше в разгар семинара как было?
При полном аншлаге матрасника и шланг «змия зело мудрого» было некуда
просунуть, а не то, что яблоку райскому на темя Ньютоново шлепнуться.
Накачка бешеная! И вокруг, в зоне семинара, плазмено насыщенный эфир
воздетую конечность на весу сам держал. Самодержавно. Порхало все,
левитировало полётисто.
А нонче, увы, народ естественным путем схлынул и среда разредилась и
разрядилась. Попустило ее – стала она попустотней. Попроломистей. «С
вакуУМными провалами в и БЕЗ того газообразном времени». Вот и
калечатся летчики по инерции, особенно те, кто раньше летал повыше. У
кого мерность движений побольше и «азбука поразнообразней». На
каких-нибудь дурацких ступеньках. Почти на пустом месте. Во как.
Так что, считай - каждый человек на вес золота! Мало его. И у нас «чем
больше народа – тем больше светорода!» По другим законам живем – не
так, как за забором.
Но в общем, конечно, грех жаловаться. Оно вроде и осень календарно, но
ночки продолжались, скажу я вам, жаркие. БЕЗсонные ночки - следуя
дореволюционной грамматике.
Но и БЕЗ батюшки порой вода не хило освячивается. Особливо, когда ему,
сердешному, отдохнуть надобно после трудов праведных. Срелаксировать в
сонреал по быстрому, так сказать.
В ту первую ночь в бой вступили одни старики. Неистребимая Петровна и
отец Федор. Образовали сольный дуэт. Роскошный потоковый разбазар. И в
рифму. И древнегреческим гекзаметром. И верлибром…
Федюня все больше по фрустрациям шарился. А в Черепаше проснулся
недюжинный с ужина меломан, со всеми ужинными ужимками старого
культпросветработника. В основном по части филармонии… Оперный дебют
старой примы. Тут тебе и «Тоска» - по родине. И «Норма» - неформального
поведения…
Легендарная орденоноска Филя попутно создала редкий вербальный гибрид.
Номинируя Федьку, как скрещенного хорька с орлом, ввела, так сказать, в
великий русский язык очередной неологизм. В устах Черепаши «орел» в
синтезном сочетании с «хорьком» породило причудливое новообразование -
«ХОРЁЛ». Зверь просто мифический. Чудо-юдо-иудей. Ни одним Бремом без
брома не описанный.
«И вам не влом – хорька скрестить с орлом?»
И так три часа подряд тараторили. Фонтан неиссякаемый…Чуть со смеху все
не померли, включая и живых, и мертвых. Мертвые – еще раз, по второму
кругу. Просто тройной триумф метода! И как их настолько хватает?!
Небось, мистика какая, магия…
Так времечко и коротали - «в ожидании Годо».
«Но потом вернулся муж-тракторист и все перетрахал по-своему».
Всем фанам фанты известен роман А. Беляева «Звезда КЭЦ». КЭЦ – это
аббревиатура от «Константин Эдуардович Циолковский».
Но вот на ночном небосклоне взошла звезда БЕЗ. Борис Евгеньевич
Золотов. Сироб Евангелиевич. Звезда ШЕФ. Первой величины. Желтый
золотой гигант.
На площадку меня выпер. А я стою – мудак-мудаком. Студень вялый, ни на
йоту не расколбашенный. Совсем безбашенный. Как всегда - после
«гражданки». То на умняк полез. То подвякиваю там чего-то невпопад…
Но Шеф железной рукой самодержца все довел до экзальтационного экстаза,
учинив кремлевский развод по понятиям. И на том и кончили. Все.
«Ах, зачем эта ночь так была хороша! Не болела бы грудь, не страдала
душа…»
Хороша, хороша. Хороша, как анаша.
Бывают же в городе Сочи и светлые ночи!
Да и днем тоже ничего. Тут, главное, не сильно разоспамшись, до моря
дошаркать. А там ужо полная крысота! Одним словом, курорт.
А про море, естественно, разговор отдельный. Море – оно не морг.
Попросторней будет, поживей. Забываешь с ним как-то про это житейское
«memento more».
Я в первый же день сбежал к нему со всех стоп по склону. Проскакал с
громовым топотом, как слон радостный.
Вдоль прибоя с девчонками нашими шурую, слюнки пускаю от предвкушения
первого погружения…
А тут для пущего понту (кстати, «понт» по-гревнедречески – «море»)
дельфины гурьбой как подвалили! Афалины. Три БЕЗбрачные пары.
«Сотвори шесть и загони под шерсть».
«Сорок восьмая рабочая группа «Дельты».
«Священная рыба Аполлона Дельфийского».
Подвалили и давай замысловатые коленца выписывать, как газету «Правда».
Отчебучивать муленружский канкан, со сверканием шелковых подвязок…
Разворачивать синусоиду по оси, пардон, абсцисс, параллельной лиловой
линии горизонта, которая на самом деле в этих широтах сильно изогнута,
автоматически переводя эвклидово пространство в риманово. Что в первую
очередь отметила Римуля.
Один разухабистый «лобачевский» прямо к брегу подрулил. И, сверкая
лаковым бочком, шельма скалозубая, так ловко рыбку подбросил и …
разверстым хлебальником – а-а-ам! И нету – «ни товарища, ни парохода».
Эквилибрист на трапеции. Жиголо жонглерское. Престидижитатор - простите
на добром слове.
Словно рисуется перед нами. Особенно, перед Галкой З. Зело
приглянулась, видать, апетитной конституцией.
Некоторые особо экзальтированные натуры абсолютно уверенны, что
дельфины подплывают ближе к берегу исключительно для того, чтобы
вступить с ними лично в персональный телепатический контакт, выделяя из
прочей толпы зевак за особые душевные или даже паранормальные качества.
Иные же скептики беспристрастно утверждают, что эти мелкопитающие
ластоногие подплывают к берегу лишь затем, чтобы рыбий косяк на отмель
загнать и там им беспрепятственно полакомиться. В общем, чисто рыбку
поганять, не обращая особого внимания на двуногих, неуклюжих идиотов,
орущих там что-то невнятное с берега.
Но я думаю, что оно всяко бывает. И так, и эдак, и растак…
Пляж под самой Волконкой цивильный. Широкий, крупнограверный. Вдоль
сплошной линии бесконечно достраивающихся пансионатов - по нонешней
«турецкой» моде. «Отели первой линии», лепящиеся стенка к стенке.
Отдыхают в этой дыре очень Большого Сочи, в основной своей массе,
провинциалы из российской глубинки. Как правило, семейно, на
собственных колесах. Чисто вкусно пожрать да на пляже полежать. А чё
еще в отпуске делать, спрашивается?
В общем, местечко, доложу я вам, весьма заштатное.
Пара-тройка крытых кафешек с аналогичным меню. Шашлык-башлык,
салоп-эскалоп, вино-го… Да подзонтичная ятковая срань «на всех
коммуникативных узлах основных пассажиропотоков» - со всякой, жужмом
наваленной, курортной всячиной.
Особенно поражают груды «вязанных для зим» всяческих кофточек, шапочек,
жилеточек… Свитеров, джемперов, пуловеров… Каких-то носков и тапочек -
для особенно чувствительных ревматиков и подагриков. Муфточек и
махеровых диадем – явно, для дам еще времен приснопамятных визитов
Иосифа Виссарионовича и Лаврентий-Палыча, очень любившего здешних
женщин и колорит. Мохнатых, стриженных, густопсовых… С начосом и без.
Остро сезонный товар. Просто на расхват. Спешите, господа, торопитесь –
сани с лета приготовить!
И рядом тетки стоят, аватарные авторши, и тут же эти, столь необходимые
в жару, высокохуежественные изделия вручную вяжут, хищно сверкая
стальными спицами. Два накида, три петли. Два накида, три петли и т.д.
Повеситься можно.
«От ихних скушных образин дуреешь, Зин!»
Тоска, поручик, на передовой…
Ни дискотек, ни казино, ни бильярдных. Ни-ни, ни ногой!
Еще парочка мелких продмагов… и все. Гайки. Полная коматозная
коммутация.
А повыше и поглубже – куры рысачат малыми групками, звонко исклевывая
литосферу.
Свиньи, в натуре, по улицам вальяжно фланируют, в безуспешных поисках
трюфелей и бисера… Стопудовые такие хавроньи - цыцкастые авиаматки
армяно-грузинских кварталов.
Красота! Идиллия в духе сельского идиотизма.
Но вернемся к морю. Повернем направо и, прочесав вдоль железнодорожного
полотна, вынырнем на дикий, ничем не обузданный пляж, упругой линией
серебрящийся вдаль, до самого Лазаревского.
Мать честная, наконец-то, натуралка! Там, где, славабогу, можно и без
трусов. Долой девиз сталеваров «Вся наша сила – в плавках!» А чё их
мочить всякий раз, в море от жары плюхаясь через каждые полчаса? Потом
сразу переодевайся или лежи, как лось, в мокром - жди пока высохнет. А
как плавки подсыхать начнут, их резиночные оживы в наждак от соли
превращаются. В напильник – для нежной кожи бедер в районе
промежностей. Так натрёт, что мало не покажется. Истиранит как таранью.
Хоть сразу в санчасть госпитализируйся.
Конечно, понимаю, тут есть свои проблемы. И этические, и эстетические.
Большинство мужчин далеко не атлеты, а женщины – не афродиты. Зрелище
порой не из легких. Часто просто плачевное. Очень уж сильно наш великий
народец пивко с жирком усугубило да целюлит короткими очередями
покосил. Просто взор воротит. Но ты же почти медик, Вася, демократ и
гуманист!
А с другой стороны - другой напряг. В прямом смысле. Ведь девчонки у
нас порой будь-будь! Эталоны генофонда объединенных окунаций. Тело
класса супер-пупер.
Ладно еще, что поезда в двадцати метрах от прибоя через каждые полчаса
проносятся – с обалделыми зрителями, « в партере и бельетажах»
лицезреющими активную пропаганду здорового натуризма. Это еще пол беды.
Главный хоррорный ужас – скопофилы-вуаеристы в цепких тисках
неразделенного инстинкта. Просто бич побережий! Это как раз тот
противоположный случай, когда натуристки юны и прекрасны. А у нас таких
немеряно. Просто глаз не отвесть. «Очей услада, ночей утрата…»
И тут начинается. Просто кусты шевелятся от шмыгающих туда-сюда
партизан безответной любви. Так девчонки по крайней мере утверждают,
кожей чувствуя паяльники вожделящих взглядов ярых последователей
библейского пастушка Онана. Того самого, который, нарушив закон
предков, обязывающий жениться на вдове брата, все же любил ее, но
как-то робко, опосредованно – через себя. Стоял в сторонке… и любил.
Своей мозолистой рукой. На пионерском расстоянии. Свято храня при этом
в воображении ее светлый виртуальный образ. Боялся, наверное, ревности
духа усопшего.
Но все же самые крутые мастурбаторы - на гидробайках, лихо
заворачивающие на своих ретивых конях к беструсому пляжу. Видать,
озабоченные не только сезонным зароботком. Лыцари фонтанного образа –
зачехленные в мокрых самурайских доспехах из хитина майских жуков и в
забралах фасеточных зенок осинных трутней. В полголовы. Мастера,
взвывая, взревывая, понтонуться-зарисоваться, гоня гривастую волну,
разводя спиральную интерфернцию с резонансными эффектами на периферии
затухания. С диффракцией от резиновых конечностей. Настоящие
майнридовские всадники без головы. Полный улётный отпад.
Притормаживая, приторно, приворотно гарцуют. Агрессивный флирт в жанре
«эх, прокачу!»
Конечно, попса это все пляжная! Но огнедышащей кентавр, созданный на
базе морского конька и ихтиозавра, и впрямь дюже завлекательно
смотрится. Джигит! Того и гляди - вмиг через седло перекинет и айда! За
буйный Терек …
Потому не галди - и в оба гляди!
Только наши девчонки не шибко ведутся. И не такое они видали,
путешествуя в мирах, где всего видимо-невидимо.
И потому Шеф, говорят, волевым решением запретил тотально оголяться. Не
ниже топлеса чтобы взгляд свой топили, охальники. И теоретическую базу
аргументированно подвел под это дело.
Мол де, следуя технологии непорочного зачатия, от такого пламенного
взора иная по неопытности и залететь может. Опять же плазменно. БЕЗ
собственного на то желания! Что? Потом прикажете плазменный аборт
делать? В случае подселенки от какого-нибудь извращенца. Или урода,
Франкенштейном штопанного… Урода - из двуокиси углерода!
Но главная услада Волконки все же не на пляже дислоцируется, а по пути
к нему.
Это, конечно же, развесной овощ инжир. Жирный, разухабистый. Прямо у
дороги. Ничейный! Смачный, медовой икрой зернится, цвета свежепущенной
крови. На сплоченных зубах гнидками скрипит. Виснит, холера, набухшими
песьимы мошонками, от венозного налива лиловыми… Точь-в-точь как у
хозяйского немецкого овчара. Будто вот-вот он их сладострастно
вылизывать начнет. В жару-то это главное для него лакомство!
Правда, пальцы после него - хоть конверты заклеивай. Липнут, собаки,
как у Родиона Раскольникова после визита к Алене Ивановне,
старушке-процентщице… Да осы, жгучие «билайны», пачками вьются. Успевай
только веером боевым отмахиваться, а то мигом получишь бластерную
стрелу прямо в ахиллесово сухожилие.
А само слово «инжир», доложу я вам, заимствовано нашим языком из
турецко-татарского обихода. А так, у этого эдемского плода вполне
аутентичное наименование – «фига». И в Библии оно - фига. Не в смысле
известной конфигурации из трех пальцев, «тантрической мудры защитного
контура». Накось-выкусь! А, исключительно, в ботаническом аспекте. Как
нерукотворная одежда для первочеловека.
Фиговые листы они такие разложистые, лопухастые. Любой срам, даже особо
крупнокалиберный, в состоянии прикрыть.
Вот я и сорвал такой фиговый листок, для Адама нашего, «баяна вещего».
Для мистерийного соответствия в аллегорическом воплощении.
Только, потом ночью, когда жара пошла, Адам, правда, портки скинуть не
решился, и пристроил этот фиговый листок поверх своих казацких
форменных спортивных шаровар с лампасами. Что выглядело даже более
эффектно в свете натяжения тетивы внимания. Свежо и не тривиально. Так
и порхал с ним наперевес в режиме своего знаменитого «воспевания
женского божества».
А наутро я решил посетить Волконский дольмен. Знаменитый на весь
палео-, энео- и неолит дольмен, уникальный тем что скроен из цельного
куска скалы. Мегалит монолитный. Сплошняк, словом, без обычной для всех
дольменов грибковой покрышки и пристенков, когда дольмен похож на
карточный домик для архипопулярной, азартнейшей игры в «уборную».
Словом, уникальный монолит.
Правда, Шеф, мягко выражовываясь, не рекомендовал без него на любые
дольмены соваться. Все же как-никак - «ретрансляторы времени во
Вселенной». Духарики там всякие, подселенки… Хороводом колобродят.
Опасно!
Сам я идти не хотел. Скучно. Созерцание прекрасного или необычного, я
считаю, должно быть разделено с кем-то близким, желательно, по духу.
Вот я и решил подбить Аничку на создание боевого диполя для прохождения
трека в зоне повышенной отрицательной энергонасыщенности.
Она робела поначалу, да я уболтал ее. На ум взял, на харизму. Мол де
все-таки, все ж как-никак, верти-не-верти, совсем даже еще не вялый
членкор ученного совета Хахадемии с тобой вот рядом, почти как сам Шеф,
и «не Москва ль за нами» и т.п. А главное, в этом «укромлехе» уже все
были-перебыли, некоторые – неоднократно. Да и сезон уже весь вышел. Так
что шанс, можно сказать, последний.
В общем, тронулись. Пересилило-таки любопытство, любознательностью
осемененное.
И впрямь красив оказался этот «духоуловитель». «Улей для плазменных
пчелок», которые, если правильно прищуриться, туда-сюда вокруг него
пачками сигают. Роятся-вьются.
А он стоит себе которую тыщу лет, не рыпается.
Мохнатенький, гладенький, зелененький…
Танк мне напомнил немецкий, трофейный – «тигр». Только, что без пушки.
Видать, отбили на Курской дуге, в июле сорок третьего.
У нас такие в Киеве, после войны, на Евбазе стояли. Так их так пацаны
загадили, что срочно убрать пришлось, от носа подальше. Так и повезли
их с сиротским калом на переплавку…
Мы, когда я на архитектурном учился, мегалиты эти проходили.
Основательно, еще на первом курсе. На кальки перышком с тушью
перерисовывали, на планшетки клеили. Систематизировали хронологически и
географически. По топосам и этносам, так сказать. По степени
тектонического усложнения мегалитических сооружений…
«Дольмены, менгиры, алиньеманы, вишапы…» «Кромлехи-укромлехи». Тот же
Стоунхедж - «два концентрических кольца трилитов». А посередине –
«гвоздик». Не то алтарь, не то плаха для человеческих жертвоприношений.
А может – обломанная ручка от небесного зонтика?
В общем, этот дольмен с виду типичный скворечник. С зияющим круглым
отверстием входа. Только «скворечник» этот - для души. Или «собачья
будка» – для Волкоголового.
После серии превентивных трековых инициаций мы с Аничкой решили –
будь-что-будет! БЕЗ с нами! И браво, пятясь, пардон, раком, полезли
внутрь…
А там оказалось тесновато, как в… Каменный такой мешочек, закапелочек.
Разве только что – сесть-не-разогнуться.
Вот мы и сели, спина-к-спине, как на логотипе одной известной одёжной
фирмы. Зенки склеили – слухаем. А оно как поперло…
Вначале - звон встал в ушах, из самой массы камня идущий. Постепенно
переходящий в зудящий ультразвук.
И слышу, кричит словно кто, как резаный. Да не один…
Хулахупы радужные перед глазами поползли, в мебиусы заворчиваясь…
И приглючился мне духарик конкретный. Реально.
Я поначалу решил, что это - сам хозяин дольмена. Покойничек, изначально
здесь захороненный - с почестями да скарбом …
Ан нет! Это оказался неупокоенный дух… грабителя гробницы! Ярко
предъявленный, филигранно отмоделированный. Сочный и душистый, как
сторублевый эскалоп в местных духанах.
Оказывается, он тут застрял навеки. Гробницу ограбил да помер потом
скоропостижно от загадочной болезни. Да на место преступления уже в
плазменном образе вернулся, «и над златом чахнет». Сугубо виртуальным.
Я у него спрашиваю телепатически – нуждается ли он в освобождении и
перемещении на уровни очистки?
А он говорит – не-е, я, говорит, тут приписан добро сторожить и место
вокруг – от супостата какого, охальника. Вахтер, мол, я, дух-хранитель
гробницы! Прятайся, все!
Я и подумал – хорошо! «Баба с воза…» Товарищ - на своем месте. Делом
занят. Оно и заметно. Все вокруг ухожено, хоть и исхожено. Порчи
экспонатов никакой. Хотя и затерты некоторые до блеска лакового. И
автографы скромников, гадючьей лапой нацарапанные, перекрещиваясь, от
стыда краснеют, наползая друг на друга…
Но курортный турбизнес вполне процветает. Билетики реализуются пачками.
И не дешевые…
Короче, выползли мы из этой норы, отряхнулись и дальше поцокали.
А за дольменом – сильно популярный источник из скалы сочится. Двумя
струйками – языком раздвоенным.
Одна вода «мертвая», другая , естественно, «живая».
Смотри, не перепутай, Кутузов!
Табличка торчит, что источник сей – «слабо сероводородный». Слабит
значит. И пить потому его не сильно льзя. Так чуть-чуть, пол рюмочки. А
то и впрямь пронесет. Оглянуться не успеешь, как портки в ракетный
раструб при старте раздует. И сероводород, с выхлопом, весь наружу…
А потому – лучше просто умыться. Особенно для женской кожи полезно,
которая от этой целебной воды становится нежная и гладкая, как этот бок
дольмена, ногами туристскими щедро отполированный до матового сияния.
А если еще дальше по тропе, вдоль ручья подняться, гордо именуемого
рекой Годлик, то можно выйти к знаменитой скале «Два брата». «Годлик»
конечно название адыгейское, но мне оно расшифровалось в виде «образа
Божия».
И вот они – «Братья»! Карамазовы. В объятия друг другу упали. В
приступе братской любви. Адыг с шапсугом. И шапсуг с адыгом. Так и
стоят, окаменевшие, слившись в вечном экстазе. Хрен их расколдуешь,
даже если какой дервиш друидский или на всю Туву шаман!
Зато под ними - грот роскошный. Сияет сводами, ручьем в ногах звенит,
искрится… Виноград дикий плющом извивается, образовывая химерные
рептильные образы… Настоящее «место силы»! И ксивы -неподдельной.
Да, скажу я вам честно, по секрету, дольмены это вам - не фунт инжира,
а настоящие «порталы проходов в миры», «коллекторы-накопители знаний
Вселенной» и «терминаторные трансформеры каменного времени»!
Мы это потом ночью на занятиях обсудили с самой Черепашей.
Инночка Петровна, наш дивный гений, создала серию живописных образов,
написанных прямо на крупной морской гальке. И все ребята, по очереди,
парами и «а-труа» с этими камнями работали, воплощая духовые образы в
виртуальной реальности площадки и оживляя их творческими телодвижениями.
Очень так духовно получилось и эстетично.
А на следующий день все упаковались в «толстячок» и покатили в горы.
Проехали кусок побережья и, повернув направо, «по долинам и по
взгорьям» прибыли в аул Калеж, что ютится в живописной горной долине
реки Аше.
Тут мы выгрузились из автобуса для пересадки на другой транспорт -
более адекватный пересечениям местности. Но тут пришлось малехо
обождать – машины вовремя не подали. Впрочем, как всегда у нас. Родимая
пирога, от порога - до порога.
Но БЕЗ времени зря не тратил. И под волынку затеял «урок художественной
композиции». В рамках выездной фотосессии лучших кадров МАФП.
Прямо возле места развозки оказался живописнейший «парк юрского
периода», роскошный «остров погибших кораблей»… Или попросту свалка
беушного автотранспорта. В невообразимейших позах и ракурсах.
Пленер тот еще. Словно «фашист пролетел». Нагромождение ржавых,
искореженных остовов, изувеченных капотов, топорщащихся бивнями
карбюраторов и усеянных таблетками обглоданных до обода колес…
Опрокинутые, смятые кубы и параллелепипеды холодильников и несгораемых
сейфов, изрешеченных пулями гангстеров… Паталогоанатомия
технократического рая.
И свкозь этот хаос скудно, кое-где пробивается стройным резным стеблем,
унизанным душистым желтым цветом, буй-тур коровяк. Красавец-гигант,
царь окрестных скудных пашен и пустырей.
И все это крошево-месиво – контраст вопиющий - на фоне бурной горной
реки, вовсю змеящейся золотящейся поймой. А вдоль нее - звенят цепи
диких, гордых, непокорных гор, заиндевелых от высоты, тычащихся
задранными вершинами в небесную синеву бесконечной воздушной
перспективы… Вечный, как мир, пейзаж.
В общем, натура – просто улёт. Сонреал сюрреалиста.
И вот среди всего этого БЕЗобразия Шеф ставит мужей и дев в различные
позы, как заправский фотоартмейкер светской гламурной прессы. Громоздит
из тел статистов пирамиды, созидая жанровый портретный натюрморт на
фоне батального пейзажа. С маринистскими мотивами за горным горизонтом.
В разнообразнейших ракурсах. Сам скалится в объектив, центруясь в
групповухах, трио и дуэтах. Словом, Маэстро на съемочной площадке.
Мотор! Стоп-пошел. Дубль-два. И опять, панове, по новой!
А потом все скопом целовались с осликом. Думали, что этот осел
Буриданов. А он оказался Валаамовой ослицей. Ишачкой, словом. С черной
губастой щелкой - вместо окаянного отростка. Гривастый остров серой
бабской непокорности. Соло беременных музыкантов. Ла-ла-ла. Ла-а-а!
Ла-ла. Е. Е-е. Е-е. Е!
Конечно, ничего на свете лучше нету, чем его конец.
Но вот наконец-то подвалили транссредства. Ими оказались легендарные
«ГАЗ-66», армейские грузовики для
передислокации пехоты. С колхозными лавочками вдоль кузова. На всю нашу
ораву хватило двух.
И вот «ГАЗы» испустили газы. Загудели, затарахтели… Потом заревели
вовсю, наподдавая громовым рокотом так, что окрестности затрещали по
лесам, по закоулочкам. Эпицентр грохота начал концентирчески
расширяться, охватывая собой уже всю свободную Ичкерию, вплоть до
сектора Газа.
И героический штурм Кавказа начался.
Вдоль обмелевшей за лето реки Аше, дав волю веселью как при анаше.
Убийственный серпантин валунами заваленного разухабья.
«ГАЗы», эти войсковые взводные грузовички, начинают демонстрировать
чудеса проходимости. Ведь клиренс у них не ограничен. Истинные
внедорожники, одновременно - от Бога и советского военно-промышленного
комплекса. Какой-нибудь «Хаммер», в сравнении с ними, просто попса!
Вот они ревут под нами, как бизоны, преследуемые сиу, с треском прыгая
с камня на камень, вздымая веером радужные снопы ледяных брызг, которые
летят прямиком в восторженную рожу, врываясь пачками в распахнутое
криком зево…
Девчонки визжат - до звона в ушах. Нам повезло - за рулем нашего «газа»
явный джигит. Лихач и экстремал. «Шунахер»! Бешеная, доведенная до
кипения, ювенильная кровь. Коктейль адреналина с тестостероном.
На ухабах трясет и кидает так, что челюсть клацает, как компостер в
городском электротранспорте. И порой в раздробленном воздухе,
исхлестанном встречными ветками деревьев, раздается чей-то истошный
вопль: - Сто-мат-олога! И в кусты летят градом зубные пломбы, не
выдержавшие экстремальных нагрузок.
«Мы не наврали, что участвовали в ралли».
Но вот мы прибыли к первому объекту высокогорного паломничества.
Величественный, как шлейф королевы, водопад Псыдах. Для моего
украинского уха его имя звучит весьма многозначительно. «Псы» - они и в
Африке псы. А вот «дах» - на укрмове «крыша». А как они оттуда слезать
собираются? Ведь не кошки!
Хотя «сы» или «су» на языках тюркской семьи означает исключительно
воду. Так и говорят кунаки оробевшему джигиту: - Не сы, пацан! Не сы!
А он и отвечает гордо: - Да не су я! Не су!
Этот Псыдах с виду очень напоминает вздувшийся паркет из наползающих
друг на друга осадочных пород. И в нем – «половая щель». Из нее мочится
струйкой скудный дождичек. Водопад тоже на отдыхе. Во временной
отставке – из-за засухи.
Но это не помешало БЕЗу провести необходимые обрядовые инициации,
отдалено напоминавшие традиционное водокрещение баптистов. А после в
местном лозоплетенном кафе был учинен сабантуй в честь дня рождения
одной из наших пламенных ветеранок. С вином да шашлыками. С чем же еще
прикажете?
А опосля потарахтели вверх по реке, к водопаду следующему. Ехать стало
еще веселее. В животах бултыхалось доброе красное вино, а в нем, как
золотые рыбки, мелькали измельченные резцами грызунов шустрые кусочки
шашлыка.
На этот раз нас ждала настоящая сауна. Паронормальная - в смысле пара.
Финская баня в кавказских лесах, а в ней – горячие финские парни
парятся. Напополам с девушками и дедушками. Набилось, как огурцов в
кадушку.
Спустя душную вечность, изрядно пропотевшись, наши вооруженные знанием
и опытом силы учинили залихватский хоровод с погружением в сметающий
душу поток, с обдаванием кумпола тонной обрушивающейся воды. Эх,
лепота! Мозги прочищает покруче любого инсулина с электрошоком!
И счастливые, с изрядно подмоченной репутацией, мы затемно вернулись «в
Соренто», на родимую базу.
А потом мы с утреца провожали Петровну в Адлер, в аэропорт. Лететь в
родной Екатеринбург, под крыло невинно убиенных Романовых.
Наташка К., глав-вред издательства «Дельта-информ», Серега А.,
известный столичный чайный церемониймейстер… В общем, компания хорошая.
Сашка Вахта рулил «пупсика». «Пупсик» – это академический микробус
марки «Фольксваген», брат меньшой «толстячка».
Мы мчались крейсерским ходом. За окном, по правому борту, роилсь
пенисто рассерженные осенью моря. А вдоль распускающегося серпантина
трассы мелькали экзотические топонимы Большого Сочи.
Чемитоквадже – это, видимо, одновременно и вопрос, и утверждение, по
поводу лягушачьего хора.
Кицмай - это, судя по всему, глагол в повелительном наклонении, от
мартовских котов для майских кошечек.
Вардане – это, наверное, тайная грузинская княжна.
А чего стоит Лоо или Нижнее Буу?
А к ним присобачена Верхняя Беранда – она же Берхняя Веранда. Вид,
наверное, с нее хороший, на море.
«С меня верхнее уже ветром сняЛОО. Интересно, а нижнее я БУУ?»
Но главным гвоздем программы были конечно телеги и байки Черепахи. Ух,
наслушались мы кайфа несусветного! Не одно кило уму-разуму почерпнули
из первых уст!
Великая женщина. Фаина Раневская наших дней.
Про то, как она еще в классические времена «Дельты», одну хомячку по
причинному месту крапивой исхлестала. Голую, люто одержимую
нимфоманией, напрочь сексуально озабоченную…
- На раскорячку идет! Расшаперилась! А я ее промежду ног - крапивой,
крапивой…
Для ее же добра, как оказалось впоследствии.
И про то Петровна поведала, как наш брат хомяк порой «крышует»
конкретно, и как с этим бороться. На конкретных примерах показала.
Супер-методист - Филичка. Не зря орденоноска и академик!
Улетела. А мы вернулись в Волконку. Воющую от горя на луну.
Потому как Шеф покидал нас. Ехал в Ростов, на бездник к родимой Лидусе…
Совсем пусто стало. Задул вепрем ветер. Сироко с тромонтаном.
Потянулись, сшибая макушки гор, сплохом непроглядные облака.
Но мне оставалось еще день продержаться, да ночь простоять.
И я решил изгадить временной ресурс с минимаксимальным для себя и мира
эффектом. Ведь главная окрестная достопримечательность осталась не
освоенной. Водопад «Чудо-красотка».
На этот раз, на основе информационной рекогносцировки, трек нужно было
тралить уже втроем. Требовался уже не диполь, а триполь. Как говорит
«Книга перемен» - «янский сендвич с инем».
Идеальным партнером оказался Серега, чайный мастер. Человек выносливый
и покладистый. С искренним порывом в неизведанное и с пылким
воображением восточного эстета и мистика.
А вот с «начинкой» плазменного сендвича вышла загвоздка. Намеченная
изначально Аничка , по техническим причинам выпала и закотилась в
пляжный песок. Но, славабогу, согласилась Светка Севастопольская,
девушка ладная и бойкая. И триполь был переконвертирован с более мощным
усилителем, запатентованным еще во времена трипольской культуры.
Эта «Красотка» и впрямь оказалась чудом. Не хуже далекого Псыдаха на
реке Аше. Благо, два шага ступить всего – от базы.
Это целый каскад разновеликих водопадов, поступательно поднимающийся
вверх.
«Чудо-красотку», собственно, образует второй порог снизу.
С виду он – «чисто влагалишо». Трепетная Валгалы вульва. С разверстыми
губами - наружными и внутренними. С набухшим клинтоном, из которого
хлещет прямо на расколотое темя кипящая струйка первородной
чувственности. Если подплыть конечно под нее, разгребая ледяную горную
аж-два-о, дрожа, отжавшись на насиликоненных скальных выступах.
Что мы и не приеминули предпринять, заблаговременно сбросив оковы
кожаных одежд.
И водопад благополучно расплющил, распушил затылок, с дрожащим от
вожделения мозжечком, где гнездится обычно задний ум. Потом переместил
свое жало на темя. Вскрыл заглохший с раннего детства родничок. И тот
забил сладким сиропом сахасрары, заполняя все фибры тела и души
экстазом экзальтации. Что позволило ощутить иную меру вещей. Иную веру.
А потом мы поднялись в самшизовый лес, где густо растет сталь-дерево
самшит, и бродят неупокоенные «дети чугунных богов», швыряя в
заблудивших курортников окурками и пластиковыми бутылками из-под
«кока-колы». Оглашая склоны воплями гребли гоблинов с гремлинами.
И тут мы ощутили себя гуру на горе. Всей нечисти на горе. Застучали в
кастанеды, захлопали в ладоши, затопали кентаврским копытом… И нечисть
схлынула и утекла по каньону прямо в разверстую морскую пучину. Ух!
Хороший каньон. «Только глухой и ссытся». Как старый муж в том анекдоте
про счастливую бабу. Под себя ходит. Струйкой водопада, оскудевшего от
засух…
А потом я ночью читал ребятам свои стихи. Много и с выражением. Ведь
меня ждал впереди Волошинский конкурс, к которому не грех было и
подготовиться.
Ей-богу, меня еще никогда так не слушали! Внимательно и задушевно.
Одним словом – свои!
А Димка весь этот мой кончерт на камеру записал и ребята сразу же
наживую компактдиск забацали - фирменный, с цветной фотокарточкой.
Я недвусмысленно нарек его «БЕЗ Б.» Красиво. В духе школы.
Многозначительно получилось. Полисемантически. То есть, с одной стороны
- без опускания до ненормативной лексики. А с другой, уже «без Бориса»,
при его полном физическом отсутствии, то есть абсолютно автономное
пилотирование автора, исключительно в экспертном режиме. Самая
креативная часть классического графика «лидер-фоллоу» - основы основ
«вероучения». Коим и пробавляемся не хило и по сей день, Посейдон!
А наутро я вскинул на плечи свою десятиведерную рюкзачину и покатил
себе дальше, восвояси, через пролив, в Крым, по намеченному треку,
искренне на прощанье всем пожелав - и горам, и весям, и всем куролесам…
- «крыжовника не кислого, и в гости – космонавта Феоктистова!»
Киев, сетябрь-ноябрь 2007 г.
Страничка создана 22 янв 2008.
Её
адрес: http://bezolotov.narod.ru/prose03-varel-laz-2007.html
На страничку
о Золотове
