Статья об академике АН СССР Евгении Васильевиче Золотове

Краткая историческая справка:
ЗОЛОТОВ Евгений Васильевич (30.05.1922 – 26.07.90 или 24.IV.1922 - 27.VII.1990), советский математик, акад. АН СССР (1987). Труды по математическому моделированию больших систем.

Советский энциклопедический словарь

НИКОЛАЙ Никитович Федотенков, доктор технических наук и генерал, пытается втолковать мне высшую математику баллистики.

– А приоритет в разработке теории и в экспериментальных исследованиях принадлежит Золотову, – завершает он.

– Ты скажи проще, – дружески кладя ему руку на плечо, говорит второй мой собеседник, Анатолий Сергеевич Попович, – Золотов научил зенитные управляемые ракеты уверенно попадать в воздушную цель. И задачка эта была не проще, чем придумать саму ракету.

Слушаю их и с трудом собираю воедино все, что уже знаю об академике Золотове. Новые разработки в кибернетике, в оптимизации процессов производства, в автоматизации системы управления, вошедшие благодаря ему в теорию и практику отечественной науки. Научные институты, центры и лаборатории, которые он ставил на ноги. Теперь вот еще баллистика...

Фундаментальные исследования в организации противовоздушной обороны – это, так сказать, «ранний» Золотов. О «позднем» мне рассказывали его ученики, шагнувшие в науку с основанной им кафедры АСУ Тверского политехнического института.

Связь с Москвой то и дело прерывалась, и вице-президенту академии энерго-информативных наук Злаказову приходилось дважды и трижды надиктовывать мне одно и то же.

– Этот человек был безграничен! – почти кричал он в трубку. – Не просто крупный ученый-провидец. По ряду научных направлений он на десятилетие опередил соотечественников. Его надо ставить в один ряд с крупнейшими математиками мира. Это точно! И вклад его в медицину тоже уникален.

фирма МедЭп

...Математическое моделирование деятельности человеческого организма – это, пожалуй, самый неожиданный «выброс» вулканического таланта Евгения Васильевича Золотова. На улице Буденного я нашел созданную им в своё время межвузовскую лабораторию и в её лабиринтах – кабинет директора фирмы «Медэп» А.А. Малина – одного из его «птенцов».

Пришел неудачно. Член-корреспондент той же, до недавних пор засекреченной академии Алексей Алексеевич Малин вылетал в Штаты на симпозиум, и внизу его уже ждала машина. Пока он заканчивал разговоры с сотрудниками, я разглядывал дипломы и фотографии на стенах. На одном снимке (с орбиты) улыбающиеся космонавты показывали какой-то прибор.

– Тот самый, – взглянув на снимок, сказал Малин, – я вам рассказывал.

В конце 60-х годов, уже возглавляя кафедру АСУ, Золотов, увлекшись рефлексотерапией, «пробил» лабораторию для исследования электрических характеристик человеческого организма. На основе точечной акупунктуры ему удалось разработать со своими учениками систему приборов для экспресс-диагностики.

– До него в отечественной науке и практике ничего подобного не было, – рассказывал Малин, – и официальная медицина обвинила нас чуть ли не в колдовстве. Тем не менее, благодаря нашему «верховному жрецу», опытный образец удалось передать космонавтам, и точечный электростимулятор так понравился, что, вопреки инструкции, они прихватили его с собой на землю. Что сыграло едва ли не решающую роль в судьбе нашей лаборатории.

Теперь у фирмы «Медэп» (бывшей лаборатории) обширные зарубежные связи, большая программа и свой лечебно-диагностический центр.

– Алексей Алексеевич, – спросил я Малина, – объясните, с какой стати математик Золотов ринулся в медицину?

– У нас мало времени, и я скажу коротко, – повернувшись к большому хорошему портрету Золотова, сказал Малин. – Евгений Васильевич был человеком широкой натуры и больших страстей. И переживал разные увлечения. Уверовав в традиционную восточную медицину, занялся переводами. Вытащил из ее истории все. Потом сказал: то, что делает Джуна, с помощью наших приборов будет делать любая медсестра. Сегодня мы близки к этому. А как мы работали! Тема неплановая, и над схемами мы ломали головы по ночам. Скажет Мне: «Леша, тащи хлеба и колбасы, остаемся». На монтажных столах и засыпали.

В жизни Золотова было три этапа:

– сибирский (последний), тверской – самый продолжительный, и евпаторийский – самый ранний.

Там, в Евпатории, нежась после военного лихолетья под южным солнцем, будущие доктора наук чертили на песочке символы своих первых прозрений.

– Мы были молодыми лейтенантами и, как полагается молодости, жили весело и бесшабашно, – рассказывал Николай Никитович Федотенков. – Золотов уже тогда выделялся. В засекреченной нашей конторе, переросшей потом в НИИ-2, он был всегда первым – первым кандидатом наук, первым профессором, позже стал единственным среди нас академиком. Отличался смелым, независимым умом. Мог самому маршалу сказать: это неперспективная тема. И отвергал ее.

Рассказывают, что, обладая поистине компьютерным аналитическим мышлением, широчайшей научной эрудицией и редкой интуицией, Золотов с одного взгляда мог отличить стоящую идею от пустышки.

В политехническом институте, занимаясь проблемами системных исследований, он рецензировал многие научные работы. И, бывало, пробежав глазами несколько формул и перелистав рукопись, тут же отбрасывал ее в сторону: «Здесь ничего нового нет. Бред сивой кобылы». Все, к теме можно было не возвращаться.

Приходил на ученый совет, впивался глазами в какого-то заикающегося от волнения паренька и тащил его к себе за рукав: «Завтра же приходи ко мне на кафедру».

Если ректор или партком, являя свою власть, заваливали нужную тему, Золотов отправлялся в министерство, в ЦК, шел там напролом и выходил победителем.

Вспоминает еще один его ученик, Герман Иванович Лукьянов:

– Будучи непререкаемым авторитетом в научном мире, он ни в коей мере не был высокомерным человеком. Ничего от корифея или вельможи. К молодым ученым и толковым студентам относился отечески. Но бездарность в науку не пускал. От него вышло более 20 профессоров, вместе с тем, видя, что человек не тянет, Золотов говорил ему необидно: «Слушай, ты хороший лектор, этим делом впредь и занимайся. Договорились?»

...Домашний архив Золотова оказался неожиданно бедным.

– И дела его, и мысли, и увлечения, – все это было вне дома, – рассказывает супруга Варвара Дмитриевна Гоголь. – В молодости пробовала воевать, потом отступилась: повернуть его не удавалось никому. Для домашнего быта он не был приспособлен. А с детьми общался так: возьмет маленькую Ольгу под мышку, в другую руку коробку шахмат и пошел искать партнера. Посадит ее рядом – смотри. Если собиралась компания, мог шутить, хохотать, произносить тосты, а потом тихо исчезал: какая-то мысль пришла. Вот пошлости, банальных пересудов не выносил. Приехал как-то близкий родственник, потом жалуется: я ему и про то, и про это, и свежий анекдот, а он за час три раза сказал «да» и два раза «нет».

...Рассматриваю блокноты, бумаги, удостоверения и нахожу охотничий билет.

– Да это друзья заставили купить ружье, – улыбается Варвара Дмитриевна. – Чтоб хоть как-то отдыхал. Ну, загорелся: поеду на охоту. Взяли они лицензию на кабана, поехали. Там на него нашло озарение, и он, забыв про охоту, стал чертить свои иероглифы на березе. А кабан промчался рядом и втоптал его ружье в снег. Ну, охотники, несмотря на ученость, высказали ему и постановили, что будет он у них только почетным членом.

– А это что? – спрашиваю я, вникая в какой-то договор о постройке катера «...для ближнего и дальнего туризма».

– Ох, – вздыхает Варвара Дмитриевна, – с этой лодкой он и вовсе об отдыхе забыл. Спал по два-три часа, чтоб не воровать время, отведенное на основную работу.

Золотов вовсе не намеревался заниматься водным туризмом. Просто увлекли требующие математических обоснований проблемы: использование нового материала (стеклоткани), расчет подводных крыльев, изыскания принципов движения в водной среде под воздействием электромагнитных полей.

Возглавив в НИИ-2 любительское КБ, они вместе с капитаном первого ранга Поповичем и группой энтузиастов собственноручно построили необычное судно, промчавшееся в День военно-морского флота по Волге со скоростью курьерского поезда. «За чудо-катером, – писала тогда «Калининская правда», – из крутых бурунов и веера брызг возникла летящая Афродита, виртуозно управляющая водными лыжами».

«Афродита» – это была уже подросшая Ольга, любимица Золотова. Сделав свое дело, исчерпав тему Золотов с легким сердцем передал другим.

– Математика – ключ ко всем прочим наукам, – говорил он студентам. И, увлекаясь самыми разными делами, доказывал это неоднократно.

У него была феноменальная память, без всяких усилий выстраивавшая в логические системы самую разнообразную информацию. Потом, к случаю, он мог, удивляя знатоков, интересно рассказать о московских храмах, о конфуцианстве или гончарном промысле.

Однажды, побывав в доме академика Пугачева, он заинтересовался сиамскими кошками (у супруги уважаемого академика их была стая). А в следующий раз прочитал целую лекцию об инстинктах и повадках этой интересной популяции.

– Евгении Васильевич! – воскликнул потрясенный Пугачев. – Всем известно, в автоматизированных системах вы бог. Но при чем здесь сиамские кошки!

Евгений Золотов на Дальнем Востоке

Последние годы Золотов в основном занимался Дальним Востоком, создавая вычислительный центр и математическую школу при госуниверситете в Хабаровске. Огромный край затянул его своей необжитостью. И Золотов погружается в новую проблематику: в проектирование полиэнергетических станций, производство пищевого животного белка, создание экологической аппаратуры, в разработку новой технологии строительства. Отдавал себя этим делам целиком со всей щедростью своего большого сердца.

...По разным делам часто бывал в Москве. В последний приезд позвонил домой, в Тверь, из гостиницы:

– Варя, это я, здравствуй. Завтра буду. Нет, встречать меня не надо, лучше нажарь грибков. Побольше, с картошечкой.

...А через два часа его не стало.

Медицинская экспертиза засвидетельствовала кардиологический шок. Случилось это в позапрошлом году.

Сегодня Евгению Васильевичу Золотову было бы 70. О таких, как он, говорят: оставил яркий след в науке. В общем, так оно и есть (имя в БСЭ, научные труды, признание Международной академии фронтальных проблем). Но есть еще добрая память. И больше вспоминают даже не маститого ученого, а прежде всего человека – обаятельного, яркого, талантливого, который и теперь еще для бывших однокашников – «евпаторийских докторов» остается просто Женькой.

Газета «Вече Твери», 28 апреля 1992 г.
Марк МАЯСТРОВСКИЙ

(В оригинале статья имела название "Верховный жрец", которое я решил опустить. Текст статьи взят с сайта Виталика.)

Другие материалы, касающиеся Евгения Золотова:

• Рассказ "Барабулька" о том, как живя в Феодосии, Евгений Золотов разрабатывал советские ракеты. Записано мною со слов Бориса Золотова - по памяти.
• Рассказ "800 студентов" - о том, как Евгений Золотов командовал подразделением из лучших студентов МГУ, которые остановили немцев на пути к Москве. Записано мною со слов Бориса Золотова - по памяти. 
• Вычислительный центр Дальневосточного отделения Российской Академии наук (организован Евгением Золотовым)
• Рукопись книги Евгения Золотова "Телепатия. Учебник для ВУЗов"
• Международная академия фронтальных (т.е. передовых) проблем имени Евгения Золотова.
• Политехнический институт в Твери - там есть материалы о Евгении Золотове, который основал и это учебное учреждение. (нужны ссылки)

09.02.2006 Сергей Савин (savin.sergei(*)mail.ru) написал в гостевой книге МАФП, обращаясь к Борису Золотову:
"Господин Золотов! В этом году ВЦ ДВО РАН исполняется 25 лет. Мы собираем все возможные материалы о Евгении Васильевиче, особенно неизвестные публикации и черновики, для создания электронного архива Академика. Если Вам представиться возможность побывать на Дальнем Востоке в начале июля, ждем на юбилей. Сергей"